В защиту шахматных чемпионатов СССР

В печати появилось несколько статей по поводу V чемпионата СССР. Обстрел позиций организационной стороны дела был открыт статьей П.А. Романовского «Тяжелые итоги». В ней было высказано немало положений, допускающих самые различные толкования в силу своей неясности и неопределенности. Несомненно, у каждого, кто читал указанную статью, осталось впечатление, что Оргкомитет совершенно не считался с участниками, пренебрег их интересами в пользу коммерческой стороны дела и что благодаря этому понизилось качество партий чемпионата, большинство их было проиграно грубыми зевками, а в результате и общественное и шахматное значение турнира оказалось равно нулю. Не чемпионат, а сплошная «комедия ошибок», в которой все было основано на случайности, которой способствовали даже шахматные часы, ибо сплошь и рядом неожиданное падение контрольного листочка низвергало несчастливца с призовых высот в бездну непризеров. Вот уже какое мнение пришлось нам лично услышать. Естественный вывод из этого сделан тот, что организовывать турниры-чемпионаты при такой обстановке ненужное дело и очень плохой режим экономии.

Но посмотрим — действительно ли прошедший турнир не выдерживает никакой критики с шахматной и общественной точки зрения. Призовем прежде всего объективных свидетелей — сами партии чемпионата. Так ли они уже плохи, так ли не выдерживают критики, действительно ли большинство их проиграно грубыми зевками или просрочкой времени? Конечно, это не так. Во всяком турнире, даже международном, существует определенный, часто очень большой процент партий, игранных ниже всякой критики, проигранных грубыми зевками и т.д. В V чемпионате СССР таких партий немало, но ничуть не больше, чем в других чемпионатах СССР. Это мы смеем утверждать, как на основании нашего личного участия в этом турнире, так и на основании просмотра партий других участников.

Никто не станет отрицать высокий класс игры Боголюбова, и вот несомненно под давлением этого высокого класса противники Боголюбова на III и IV чемпионате СССР допускали грубейшие зевки, подставляли фигуры, и в результате от этих чемпионатов нам осталось всего 5-6 партий Боголюбова, мало-мальски сносных с точки зрения обоюдной игры. Почему же тогда никому не пришло в голову приписывать все наши неудачи обстановке игры, которая тогда была немногим лучше обстановки последнего чемпионата. И, несмотря на то, что большинство партий было выиграно Боголюбовым «случайно» — почему никто все же не позволил себе назвать тогда общий результат турнира простой случайностью?

Но, быть может, на прежних турнирах, качество игры советских мастеров (не против Боголюбова) было все же выше? Изучение всех партий этих турниров не убеждает нас в этом. Каждый выдающийся мастер СССР в каждом турнире имеет 3-4, максимум 5 партий, проведенных им с полной силой, выигранных без помощи противника; остальные же партии «случайно» выигрываются, «случайно» проигрываются, или «случайные» ничьи. Вспомним, как на IV чемпионате выдающийся мастер Г.Я. Левенфиш «случайно» проиграл две первые партии и хотел было уже выйти из турнира, но потом все же «случайно» оказался на втором месте. Ведь то обстоятельство, что он выиграл у Ненарокова вдребезги проигранную партию, все же не дало никому права сомневаться в высоком качестве его игры, давшем ему вполне заслуженно призовое место. А другие наши мастера — тот же П.А. Романовский или Ф.И. Дуз-Хотимирский, — разве на других турнирах они давали больший процент лучших по качеству партий и разве там у них было меньше партий со «случайным» результатом? Но просмотрите прекрасные партии Романовского с Вильнером, Смородским со мной и другими из последнего чемпионата — разве эти партии по качеству хуже партий из других турниров? А партии Дуза против Романовского, Ненарокова, Раузера и других — хуже ли они по качеству, чем его партии из других состязаний? Нет, не хуже, а некоторые даже и лучше.

Мне могут возразить, что при лучшей обстановке повысился бы и процент качественно лучших партий этих мастеров. Может быть, но из этого не следует, что шахматное творчество этих мастеров в истекшем чемпионате равно нулю. Оно имеет не малое значение и несомненно окажет большую услугу нашей шахматной смене.

Тоже самое можно сказать и о других партиях нашего чемпионата. Вспомните комментарии Шпильмана к партии Ботвинника с Рабиновичем, вспомните прекрасную игру Моделя и Григорьева во многих и многих партиях. Неужели шахматное творчество, проявленное этими мастерами, не имеет никакого значения? Неужели на партиях других чемпионатов можно научиться большему? Я никак не могу согласиться с этим. Наоборот, я осмелюсь утверждать, что V чемпионат дал больший процент качественно хороших партий, чем IV, хотя условия IV чемпионата были, вероятно, лучше, т. к. происходил он в Ленинграде, где легче найти подходящее помещение.

Нельзя, конечно, отрицать, что отдельные мастера провели последний турнир качественно хуже, чем можно было ожидать. Но какое имела значение обстановка игры для ангины Рабиновича, больной ноги Селезнева, бронхиальной астмы Вильнера — мне, признаюсь, не вполне ясно. Единственно кто без видимых причин сыграл хуже ожиданий — это Ильин-Женевский, но и у него нельзя всю неудачу свалить безоговорочно на обстановку игры.

Подведем пока первый итог: с нашей точки зрения, оценка игры отдельных мастеров и оценка игры всех в целом позволяет считать шахматное значение последнего турнира ничуть не ниже значения ранее бывших чемпионатов.

Теперь об общественном значении V чемпионата Как известно, у нас подобные турниры устраиваются не только с целью выявить того или иного чемпиона, но и с целью расшевелить шахматное движение на окраинах нашего Союза, привлечь к участию в турнирах мастеров, живущих вдали от центра, и дать им возможность встретиться с квалифицированными и тренированными товарищами. После каждого такого турнира круг приверженцев шахматного искусства расширяется все более. Не имеет большого значения — сыграл тот или иной представитель окраины удачно или неудачно — важно, что он играл, важно что он увезет с собой, в свой глухой угол, хоть крохотную частицу опыта квалифицированных противников, с которыми встретился.

На этот раз Совет Шахсекции, помимо мастеров, привлек к участию в турнирах массу окраинных шахматистов, дал им возможность и себя показать, и других посмотреть. Это привлечение низов в шахматную работу можно только горячо приветствовать, ибо общественное значение такого привлечения неизмеримо велико. И можно ли обвинять организационный комитет турниров (а тем самым и Совет Шахсекций) в том, что, проявив невероятное напряжение сил, они и турнир-чемпионат и дру»ие турниры все-таки провели? Можно ли бросать обвинение в коммерческом уклоне тем лицам, которые, отдавая может быть последние силы работе, все же эти состязания организовали. Организовали в обстановке режима экономии, при полном почти отсутствии средств. Нет, мы не встанем на сторону oбвинителей мы такого обвинения не бросим, мы за эту работу горячо поблагодарим.

Конечно, можно желать лучшей обстановки для игры, можно и следует желать (в принципе) лучших условий для шахматного творчества, но ведь для этого нужны средства и средства. Ну, а если их нет, то вообще неорганизовывать турниров? Не давать окраинным шахматистам никакой возможности столкнуться с шахматным творчеством пусть даже и пониженного качества (по мнению Романовского) но все же сильнейших мастеров? Предоставить окраинным мастерам вариться в собственном соку? Хорошо ленинградским мастерам, очевидно имеющим возможность проводить турниры в лучшей обстановке, и имеющим полную возможность играть с равными сколько душе угодно — они могут терпеливо ждать турниров-чемпионатов, проявляя свое творчество и в местных турнирах. А каково другим, живущим вдали от центра? Мы бросаем все, профессию, заработок, научную работу, чтобы раз в несколько лет получить возможность поиграть, понабраться опыта и принести его к себе на места, — и эту возможность у нас хотят отнять в силу каких-то проблематических «целесообразностей». Мы, шахматисты окраин, более, нежели тренированные шахматисты центра, подвержены всяким случайностям, и все-таки мы идем на них и не боимся их, потому что мы любим шахматное искусство всей душей, желаем, чтобы оно развивалось и широко распространялось. И потому мы полностью поддерживаем все мероприятия нашей высшей шахматной организации. Мы не закрываем глаз на то, что организационная сторона дела у нас часто еще хромает, что нужно многое еще выправлять, но мы все же с радостью приедем на всякий турнир-чемпионат, как бы нам трудно играть ни было.

В своей статье А.Ф. Ильин-Женевский приводит слова из моего доклада всесоюзному съезду — «серьезный турнир — это сильнейшая нервная встряска, много бессонных ночей, плохая еда, общее ослабление организма». Да, это так. И несомненно условия нашей игры на V чемпионате были не вполне благоприятны, играть было трудно, требовалось большое напряжение, давало себя знать большое утомление и пр. и пр., но делать из этого вывод, что не целесообразно организовывать турниры с такими условиями (если обстоятельства не позволяют дать лучших) — никак нельзя, как нельзя согласиться с фразой П.А. Романовского о «изнасиловании мозгов».

Поменьше страстности при критике, побольше объективности при оценке результатов. Не забывайте, что мы ставим своею целью распространение шахмат и вширь и вглубь, что мы стремимся их сделать важным фактором в культуре нашего быта. Не забывайте, что непоправимый вред приносит делу распространения шахмат подобные, написанные очевидно сгоряча, статьи. Не забывайте о той громадной работе, которая связана с организациями турниров в наших условиях финансового напряжения, и имейте смелость, несмотря на многие неудачи, признать эту работу. Будьте капельку объективны и поблагодарите Совет Шахсекции и Оргкомитет турниров за то большое, что они сделали, а не хулите за те организационные недостатки, которые неизбежны в наших условиях во всяком мало-мальски сложном деле.

Автор: Ф.П. Богатырчук
Источник: 64 Шахматы и шашки в рабочем клубе, #2, 1928