Проблемы современных женских шахмат

Автор: Алексей Хаматгалеев, тренер высшей категории, международный мастер

1. Место женских шахмат в шахматном триединстве

В последнее время на страницах шахматной периодики часто можно встретить высказывания о тяжёлом положении в мировых женских шахматах (отсутствие должного внимания со стороны шахматных организаторов, прессы и спортивной общест-венности; невозможность обеспечить достойное существование для немногих шахматисток-профессионалов). Полностью разделяя неудовлетворённость подобным состоянием дел в близкой нам области шахмат, хотим отметить некоторые объективные обстоятельства, приводящие, на наш взгляд, к кризисным явлениям.

Начнём с вопроса, скорее, философского плана. Согласно общепризнанным взглядам, шахматы являются «игрой, сочетающей в себе элементы спорта, науки, искусства» (1,1429). Логично ли в таком случае существование самого термина «женские шахматы»? Ведь совершенно очевидно, что деление по половому признаку правомерно для первого элемента триады (спорта), но неприменимо для двух других (нам не приходилось слышать о, скажем, «женской математике» или «женской музыке»). Оговоримся, что имеются в виду сама личность шахматиста, творца, и конечный продукт его творчества; напротив, такая часть творческого процесса, как шахматное соревнование среди женщин или с участием женщин и мужчин, безусловно, имеет свою специфику, как модель межличностного конфликта (1,1454) в соответствующей среде.

Рассуждая более абстрактно, вопрос о женских шахматах восходит к вопросу о сущности шахмат вообще: являются ли они исключительно игрой, т.е. «особым видом непродуктивной деятельности» (2,475), или творческий процесс в шахматах, понимаемый расширенно, и включающий в себя шахматную литературу, шахматную композицию и т.д., некий общественно значимый продукт всё же даёт? На эти мысли наводят некоторые статистические данные, которым, на наш взгляд, не придаётся должного значения.

Согласно последним рейтинг-листам, число женщин, имеющих международный рейтинг (другими словами, участвовавших в профессиональных соревнованиях), колеблется около 7% от общего числа рейтингованных (6,8% на 01.07.2002, 7,3% в Энциклопедии игроков ChessBase). Количество шахматисток, имеющих международные звания, ещё больше, и составляет около 16% всех гроссмейстеров, международных мастеров и мастеров ФИДЕ. Мы не стали бы здесь придавать значение тому обстоятельству, что соответствующие рейтинговые требования к мужским и женским званиям отличаются. Более важным кажется тот факт, что само обладание шахматным званием накладывает на профессионального шахматиста некоторые моральные и творческие обязательства, порой совершенно независимо от его желания!

Логичным кажется предположение, что и вклад женщин-шахматисток в шахматы, как отрасль культуры, окажется пропор-циональным, тем более что для некоторых областей шахматного творчества, таких, как шахматная композиция или создание учебной литературы, практическая сила шахматиста вовсе не является значимым фактором. Но увы, это лишь заблуждение, опровергаемое статистикой.

Уже не одно поколение шахматистов публикует свои наиболее цельные, теоретически ценные и эстетически привлекательные партии в «Шахматном информаторе». Это интересная, повышающая твой авторитет в глазах шахматного сообщества, и, немаловажно, оплачиваемая шахматная работа. Число партий в «Информаторе», сыгранных и прокоммен-тированных женщинами-шахматистками, на протяжении последних лет колеблется от 1,5 до 2%, число самих публикующихся — 3-5 человек. По уверениям знающих людей, никакой предвзятости к слабому полу у югославских сотрудников нет — просто сами шахматистки либо не считают нужной публикацию собственных творений, либо их творчество не удовлетворяет критериям опубликования.

До обидного мало примеров из партий женщин-шахматисток в шахматной литературе. Практически не встретить в учебниках позиций с подписями вроде: «Классический пример использования преимущества двух слонов создала гроссмейстер N против…» Также ни разу не приходилось нам видеть в дебютных справочниках ссылок на идеи и анализы шахматисток-практиков и теоретиков («которые есть не кто иные, как разочаровавшиеся практики» : Б. Вайнштейн). В обширной литературе по эндшпилю учебных примеров из партий WGM и WIM почти нет: в замечательных книгах М.И. Шерешевского и Л.М. Слуцкого «Стратегия эндшпиля» «Контуры эндшпиля» приводится одна партия между Н. Александрия и М. Чибурданидзе, в книге Портиша, Шаркози «600 окончаний» таковых вообще не оказалось, около 1,5% примеров «женских шахмат» содержится в капитальном пятитомнике п/р Авербаха «Шахматные окончания». Порой примеры эндшпильного творчества милых дам предварены подчёркнуто ироническими замечаниями: «А теперь пример на тему «Девочки и эндшпиль» (Е. Часовникова, «64» №5/2002), или «Вопиющий пример незнания теории…» (3, 12).

Очень любопытным оказалось изучение одного из последних учебников по эндшпилю — «Теория и практика шахматных окончаний» А.Н. Панченко. Александр Николаевич — опытнейший тренер, один из создателей ВШШГ, 20 лет работающий с сильнейшими юношами и девушками России, объездивший в качестве тренера и секунданта важнейшие российские, союзные, европейские и мировые турниры (причём девичьи чаше, нежели юношеские!), имел колоссальный практический материал для написания своего труда. В предисловии к книге он написал фамилии известных гроссмейстеров, воспитанных в Школе под его руководством — 4 юношей и 3 девушек. Однако соотношение учебных позиций (не считая этюдов), взятых из партий женщин (из 553 таковых набралось всего 25), к позициям из партий мужчин, отнюдь не 3:4, и даже не 7% от общего числа, а всего 4,5%.

Исключением из статистической закономерности, на наш взгляд, могла бы стать творческая тема «Комбинация в шахматах». Как показывают подборки, публикуемые в последнее время в журнале «64» (рубрика «Не подглядывай!»), количество комбинаций, имеющих определённую эстетическую и учебную ценность, в женских соревнованиях достаточно велико. Однако в недавно вышедшем труде И.Г. Сухина «1000 самых знаменитых шахматных комбинаций» к золотому фонду шахмат причислено лишь 6 комбинаций представительниц прекрасного пола (из них 5 принадлежат к творчеству Ю.Полгар. Конечно, улыбки ради можно зачислить в эстетические достижения шахматисток и мифические «Мат Диларам» «Наполеон — мадам Ремюза», но общей статистики это не изменит.). Аналогичное соотношение и в других известных сборниках комбинаций (Я. Нейштадт «Шахматный практикум» — 19 из 740; И. Шумилин «Практикум по тактике» (переработанное издание 1993 г.) — примеры отсутствуют; И. Славин «Учебник-задачник шахмат» т.7 — 21 из 759; П. Гаприндашвили «Рецепт от глупости», Тбилиси 2000 — 23 из 712; В. Хенкин «1000 матовых комбинаций» — 35 из 1061). Попробуем предложить следующее объяснение: во-первых, женщины сами в силу различных причин не уделяют должного внимания освещению своего творчества, и оно остаётся незамеченным; во-вторых, отсутствие цельности, зачастую присущее их партиям, не позволяет выделить и оценить превосходные их фрагменты.

Согласно энциклопедическому словарю (1, 483) в «Альбомах ФИДЕ» за все времена опубликованы задачи лишь двух женщин-композиторов. Широкой публике их творения практически неизвестны. Не доводилось видеть и теоретические работы шахматисток-исследователей, хотя для других областей науки труды женщин-учёных не являются чем-либо необычным. К примеру, в студенческие годы при работе над дипломом филфака нам с некоторым удивлением довелось узнать, что лучший труд по поэзии С. Есенина принадлежит перу литературоведа Аллы Марченко. Если провести параллели, то почему бы кому-то из уважаемых шахматисток не стать лучшим в мире исследователем, например, творчества Х.-Р. Капабланки?!

Итак, приходится констатировать, что из всего творческого многообразия шахмат женщины выбрали одну, пусть и самую важную область приложения таланта — практическую игру. Особенно же неприятным нам кажется то, что шахматистки сами смирились с негласной оценкой своей игры как в чём-то ущербной, творчески второсортной. Вот цитата из статьи Светланы Матвеевой о женском чемпионате Европы 2002 г.: «… для имиджа женских шахмат изменение контроля сыграло положительную роль. У мужчин стали заметны та-акие ляпы… Раньше, не глядя, сказали бы: «Это — чисто женская игра». Теперь, убери фамилии — сразу и не поймёшь, кто играл партию». Или (Евгения Часовникова о 3 этапе Кубка России 2002г.): «… на нашем турнире перворазрядницы и кмс сплошь и рядом на равных боролись с МГ. Разве у мужчин возможно такое? Женские шахматы непредсказуемы…» Только Ю. Полгар думает иначе (интервью после «Матча нового века»): «Папа всегда говорил, что женщины, безусловно, могут играть также сильно, как мужчины. Я уверовала в его слова с детства, и сейчас не вижу в том, что делаю, ничего удивительного…» — но она в одиночестве…

 

 

 

2. Основы кризиса, причины его возникновения

а. Отсутствие исследовательской работы
b. Отсутствие жёстких материальных стимулов к совершенствованию.

а. Каковы же причины подобного положения вещей? Оставив за рамками данной статьи часто обсуждаемый вопрос о физиологических различиях мужчин и женщин, не углубляясь в психологические особенности женского взгляда на шахматы (нам кажется, это вторично; во всяком случае, мы, детские тренеры, способны влиять на формирование творческих принципов), с лёгкой иронией относясь к утопическим планам спасения женских шахмат путём создания PR-проектов вроде «шахматной Курниковой» или «Колготки «Queen» — выбор умных женщин», обратимся к шахматно-педагогическим доводам.

Исследовательский метод работы над шахматами сегодня стал ведущим в практике ведущих шахматистов, их тренеров и помощников. «…Кто хочет стать выдающимся шахматистом, должен совершенствоваться и в области шахматного анализа… Нужно изучать историю, подробно знакомиться с творчеством выдающихся мастеров прошлого, изучать пути развития творческих направлений и идей в шахматах. В противном случае не удастся добиться серьёзных успехов» — М. Ботвинник (4,190).

Каково же мнение на этот счёт ведущих шахматисток? Опять же полностью «за» Юдит — «На протяжении многих лет я работаю так, как это делают и другие ведущие гроссмейстеры». А вот у других… «…она не тот человек, который любит часами дома что-то анализировать» — С. Матвеева об Алисе Галлямовой. Ещё чаще встречаются нарочито эпатажные высказывания: » …из-за моего характера противного я не люблю всё изученное. Нравится просто играть!» (Н. Жукова, «64» 7/2000) или (Вопрос к Эльмире Скрипченко-Лотье об её муже-супергроссмейстере): «- Жоэль, понятно, фанатик шахмат. По сколько часов в день он занимается? — По шесть-восемь. — А ты? — А я в это время смотрю телевизор!»

Впрочем, эпатаж эпатажем, а о количестве и качестве исследованного красноречивее всего свидетельствует «Шахматный информатор» (см. выше). Хотя есть и более простые показатели домашней работы. В отличие от некоторых авторов советского периода, мы считаем, что работа над дебютом не всегда является абсолютным злом для «незрелых» шахматистов. Скорее, для большинства растущих шахматистов она является «пробным камнем» исследовательской работы. В самом деле, непросто убедить шахматиста домастерского уровня в необходимости самостоятельной работы над, к примеру, точными позициями в слоновых окончаниях. Возникает резонное возражение: «А у меня они ни разу не встречались, и, может быть, не скоро встретятся; в чём практический смысл?» А вот возможность поймать соперника даже не в дебютную ловушку, а на стандартный план в типовой позиции, весьма убедительна. Поэтому большинство юных шахматистов с энтузиазмом откликаются на совет завести «секретную» тетрадь, разрабатывать свои «коронные» дебютные схемы, а от этого переходить к личным творческим взглядам и предпочтениям более высокого уровня. Поэтому, на наш взгляд, дебютный репертуар шахматиста является своего рода монитором количества и качества исследовательской работы. Посмотрим, как обстоят дела с этим у шахматисток высокого уровня.

Вспоминается, как в 1996 году мы с Юлией Рыжановой готовились к первому в её жизни финалу чемпионата России среди женщин. В точности следуя советам великого М.М. Ботвинника («… отмечаю все партии моих будущих противников по состязанию… Я изучаю особенности игры этих мастеров, их любимые дебютные варианты — всё это должно пригодиться при подготовке к каждой партии во время турнира» 4, 189) мы выписали дебютный репертуар топ-шахматисток России, с ужасом представляя по ходу дела колоссальный объём работы в проблемных позициях защиты Нимцовича или атаки Созина в сицилианке. Каково же было наше удивление, когда сводная таблица показала: в предстоящем турнире нам в 90% случаев придётся столкнуться с системой 1.d4 Kf6 2.e3, различными «кривыми» закрытыми системами сицилианки и вариантом 1.e4 c5 2.c3! Разумеется, ни в одном из этих вариантов нет ничего объективно «неправильного» — сразу вспоминается любовь Тиграна Петросяна к непритязательной системе 1.d4, 2.Kf3, 3.Cg5. Но здесь явления разного порядка! Творец множества дебютных идей, автор знаменитых лекций по дебютной стратегии (5, 354) Т.В. Петросян создал свою систему, с разработанным им комплексом типовых позиций и приёмов, со строгим порядком ходов и деревом вариантов. Главное же, что выбор был сделан после проделанной работы над усвоением классического шахматного наследия, на основе глубоких знаний, добытых исследовательским трудом. «…Передо мной встал вопрос: как построить дебютный репертуар? … Спасение пришло как-то незаметно, из старых книг» (5, 366). Его непритязательность не от бедности, а от творческого богатства!

Ситуация же со сторонницами систем «c3-d4-e3» напоминает нам другой классический случай из тренерской практики. На определённом этапе шахматного развития, где-то на уровне третьего разряда, группы юных шахматистов поголовно начинают играть систему «giuoco pianissimo» в Итальянской партии за оба цвета. Мотивация этого проста: а) «ничего не висит» — не зевнёшь пешку ни на e4, ни на d4; б) нет игры «ход-в-ход», напрягающей неразвитую память; в) типовые идеи есть, но в минимальном количестве (главная — Cg5 + Kd5 x Kf6), не требуется их длительное изучение. Развитие шахматиста идёт по восходящей спирали, и вот на каком-то витке ситуация повторяется… К сожалению, любительницы выстраивать свои пешки «тевтонским клином» являются не творцами, а эпигонами, практика даёт тому многочисленные примеры. Скорее, начало партии является для них неизбежным препятствием на пути к «подлинно творческой» игре, которое надо преодолеть с наименьшими потерями. (Интересные мысли на эту тему есть у В.Г. Зака — 8, 51).

Сами шахматистки не очень-то и отрицают несерьёзное отношение к дебютному репертуару. «Время идёт, а ничего не меняется — Стефанова как ходила d4 и Cf4, так и ходит» (С. Матвеева «64» №6/2002).

b. Для понимания ещё одной проблемы женских шахмат обратим свой взгляд в далёкое прошлое. Хрестоматийной стала история о том, как молодые Стейниц, Ласкер и многие другие шахматисты XIX века оттачивали своё мастерство, силу духа и волю к победе, играя на ставку в шахматных кафе европейских столиц. Это был профессионализм в самой жёсткой форме — «кто плохо работает, тот не ест»! В эпоху отсутствия тренеров, системы соревнований и государственно-общественной поддержки молодых талантов такой естественный отбор воспитал, наряду с множеством натуршпилеров, и шахматистов-мыслителей. При всех негативных сторонах таких «университетов», нельзя не отметить, что они воспитывали навыки самосовершен-ствования — т.е. то, чего отчаянно не хватает подавляющему большинству шахматисток. А бойцовский характер, профессиональное отношение и, как ни странным это кому-то покажется, любовь к делу своей жизни являлись необходимым и достаточным дополнением.

Если кто-либо считает, что сказанное выше относится к делам давно минувших дней, то он очень заблуждается. Из открытых источников можно взять сведения, что подобным образом закалялся талант Лилиенталя времён покорения Парижа (начало 30-х годов) и Петросяна времён покорения Москвы (начало 50-х). В интервью гроссмейстера Рустемова можно прочитать, что в студенческие годы (начало 90-х) будущий гроссмейстер зарабатывал на хлеб насущный игрой в парке «Сокольники» (там доводилось чуть ранее бывать и нам, а ещё ранее (середина 70-х) — нашему тренеру А.И. Авраменкову. Сокольники подкармливали поколения студентов ГЦОЛИФКа — РГАФКа!). И в наши тяжёлые дни сотни молодых кандидатов в мастера и мастеров выживают благодаря участию во всех воскресных блицах и рапидах, зарабатывая тем самым лишние сотню-другую в неделю. Лишь редкие «баловни счастья», с детских лет вошедшие в элиту, могут избежать такой участи.

А вот женские шахматы — в чём-то к счастью, но больше к сожалению — страшно далеки от подобного профессионализма. Нам известен лишь один достоверный случай, когда юная шахматистка вносила существенный вклад в скромный бюджет эмигрантской семьи, играя на ставку в одном из мест встречи шахматистов Будапешта — на площади у вокзала Келети. К слову, подобная практика наряду с аналитической работой для «Шахматного информатора» позволила девушке за пару лет пройти путь от кмс до WGM, попутно заработав 200 единиц рейтинга, и попасть в top 50. Для абсолютного же большинства молодых шахматисток периода самого интенсивного роста и перехода в профессионалы материальные стимулы носят косвенный характер («не попадёшь в десятку — будет труднее для тебя пробить деньги в спорткомитете» — для российских реалий), да и занимаются финансовыми вопросами почти всегда тренеры, родители, руководители федераций и др.

Так что в шутливом высказывании Г.Я. Левенфиша на тему «Как стать гроссмейстером?» («64» №10/2002 «Для любителей, спрашивающих у него, что нужно сделать, чтобы как можно скорее овладеть секретами шахматного мастерства, у него всегда был готов ответ: «А вы не играйте просто так, а начните по рублику. Только тогда и научитесь хорошо играть», — советовал Григорий Яковлевич, хмурясь».) есть доля истины. Безусловно, мы вовсе не хотим подтолкнуть шахматисток в ряды «professeurs», каковые описаны, к примеру, в книге о Д. Яновском (6, 180). Но ещё раз повторимся, что конкуренция в полупрофессиональной среде, необходимость возвыситься над соперниками из числа «чистых игроков», прямая зависимость качества жизни от качества работы над собой и есть стимулы к профессионализму в хорошем смысле этого слова. А отвлечённая мотивация, которой большей частью руководствуются девушки-шахматистки, «обдумывающие житиё», приводит к неизгладимому (и нескрываемому!) оттенку любительства в их творчестве. На наш взгляд, непрофессионализм женских шахмат и стал главным фактором, подтолкнувшим Ю. Полгар, желавшую достигнуть высшего шахматного мастерства, к полному с ними разрыву. Что же произойдёт раньше — появятся последовательницы Юдит, или изменятся женские шахматы в целом?!

 

3. Педагогические первопричины ситуации

a. Специфика девичьих шахмат на разных этапах развития.
b. Основные виды мотивации девочек к шахматной деятельности

a. Попытаемся теперь обозначить некоторые первопричины, приводящие к тому, что юные шахматистки и шахматисты, занимающиеся, как правило, в одних группах спортивных школ, у одних и тех же тренеров и по одинаковым программам, столь сильно отличаются по своему шахматному мировоззрению (а в целом эта тема ждёт серьёзного и глубокого исследования).

По многолетнему опыту работы СДЮШОР-1 г. Орска и многих других спортивных школ можно сделать статистический вывод о том, что к второму-третьему году обучения (т.е. к моменту, когда отсеиваются заведомо случайные в шахматах ученики) соотношение мальчиков и девочек в группах составляет примерно 7:1 — 8:1. Исключения редки — грузинский феномен, казанская школа времён пика популярности Алисы Галлямовой, возможно, есть ещё неизвестные нам примеры. Причиной тому является невысокий рейтинг шахмат, как «типичного» занятия для школьниц, в обществе, недостаточная популярность женщин-шахматисток и др. Для нашей темы важно то, что девочки в ученическом коллективе находятся в явном меньшинстве, в сложной психологической ситуации, порой просто балансируя на грани расставания с шахматами. С другой стороны, конкуренция в девичьих шахматах существенно меньше. Фактически любая достаточно способная девочка, занимающаяся шахматами 3-4 года и достигнувшая второго разряда, может стать чемпионкой школы, города, области по своему возрасту, получать поощрения, призы, заработать право на поездки (и такие же блага получает, соответственно, и её тренер). Совсем не случайно большинство «молодых» школ своих первых успехов добивается именно в девичьих шахматах. Такое было со знакомыми нам школами Орска, Оренбурга, некоторых других городов; самый же яркий пример, безусловно, китайская шахматная школа.

Следует отметить, что на первом году обучения девочки (при условии равного интереса к шахматам!) по результатам отнюдь не уступают мальчикам. Некоторый недостаток азарта они вполне компенсируют стара-тельностью и лучшей концентрацией. Различия появляются позже, в период перехода к индивидуальным занятиям и самостоятельной работе с исследовательским оттенком.

Итак, пройдя этап начальной подготовки, мы увидим примерно следующую картину: в стандартной группе из 15 человек остаётся 1-3 девочки на соответствующее количество мальчиков. Мы не останавливаемся специально на ситуации, когда работа с юной шах-матисткой изначально ведётся индивидуальным образом; в любом случае она постоянно имеет дело с каким-либо шахматным коллективом — смешанным турниром, сборной командой, шахматным клубом, в который приходит играть, и т.д.; соотношение будет в целом таким же. Абсолютно естественным образом внимание тренера уделяется девочкам в непропорциональной, большей степени — во-первых, чтобы частично снять психологические проблемы учениц, а, во-вторых, это сулит больший тренерский успех. Соответственно, индивидуальные занятия с девочками начинаются раньше; отсюда берёт начало привычка получать готовые знания и добросовестно их усваивать, а не добывать исследовательским или опытным путём. Безусловно, свою лепту вносят и тренеры, прибегающие к «натаскиванию», перекар-мливающие учениц знаниями различного рода, в ущерб выработке навыков самостоятельного мышления. К примеру, грамотно составленный «дебютный репертуар» ловушечного характера может стать серьёзной форой в партиях юных шахматисток 8-12 лет. Но как же это может исказить мышление в будущем!

Отсутствие же жёсткой конкуренции на уровне получения первых материальных благ (поездки на соревнования, попадание в сборные команды разного ранга, первые небольшие, но приятные призы и поощрения) размывают в сознании юных шахматисток чёткую зависимость между качеством собственной работы и турнирными успехами (и их следствиями-поощрениями). Как правило, ситуация складывается так, что в одном городе есть только одна способная девочка в своей возрастной группе (двухлетний промежуток в годах рождения), значительно опережающая остальных. В какой-то мере этому способствует и небольшое количество (1-2) девичьих досок в командных соревнованиях; попадание в основной состав команды означает увеличение числа сильных турниров для одной девочки в ущерб остальным.

Конкуренция для таких девочек начинается в лучшем случае с уровня первенства области, а то и полуфинала России, выступление на этих соревнованиях не так сказывается на основном стимуле для детей — количестве поездок (как не играй, участие в первенстве области на будущий год гарантировано — больше брать некого!). В этом истоки непрофессионализма женских шахмат.

В свою очередь, способному мальчику, чтобы «добиться права» на индивидуальные занятия, необходимо выделиться из общей массы маленьких игроков. Таким образом, уже на раннем этапе моделируется ситуация конкурентной борьбы. Выиграть такую борьбу можно либо более серьёзным, «професси-ональным» подходом к игре (лучший самоконтроль, концентрация, бойцовский характер), либо использованием знаний, добытых вне группы (домашняя работа с книгой или компьютером, чаще над дебютной частью партии; консультации родственников-шахматистов). Последнее помогает выработать понимание того, что знания — сила, а для их получения необходимы личные усилия. Приведём цитату из классики.

«С большим интересом я изучал дебютные варианты, но при этом мною владела и чисто утилитарная мысль — надо было подобрать ключи к моему «мучителю».

Чисто случайно я остановился на варианте «защиты» двух коней, надеясь, что противник допустит типичную ошибку.… И как забилось в волнении моё сердце, когда всё пошло как намечено, — я пожертвовал коня на f7 и добился победы. Это была не только моя первая победа над сильным практиком, но и одна из самых приятных на протяжении моей жизни! Ещё более значительной была её педагогическая ценность — я убедился в важной роли теории, появилось чувство уважения и благодарности к авторам шахматных книг». А.Н. Кобленц (11, 9).

Для попадания в сборные команды, на соревнования с выездом за пределы города конкуренция у мальчиков ещё более серьёзная. А ситуация с распределением досок в командных соревнованиях на протяжении ряда лет в чём-то моделирует профессиональный рост, «продвижение по службе».

b. Далее рассмотрим основную мотивацию юных шахматисток, прошедших этап начальной подготовки, к продолжению занятий шахматами.

На наш взгляд, помимо общего для мальчиков и девочек увлечения шахматами как игрой, процессом; интереса к шахматам как особой, доступной немногим отрасли знаний, и поддерживающим этот интерес личным взаимоотношениям внутри начинающего формироваться детского коллектива, у девочек-шахматисток есть и некоторые специфические мотивы, присущие им в существенно большей степени. Во-первых, для многих девочек шахматы дают выход честолюбию, которое не могло быть проявлено в других, более типичных для девочек сферах деятельности, по причинам, к примеру, недооценки собственных внешних данных и собственного артистизма. Успешные занятия шахматами дают им возможность быть первыми в своей сфере деятельности, гарантируют уважение в коллективе и внимание сверстников (которых, напомним, примерно 7 мальчиков на 1 девочку). Для мальчиков же такая мотивация, хотя и имеет место, всё же не столь характерна, поскольку успехи в умственной деятельности традиционно занимают приоритетное место в системе «мужских» ценностей, и в эту сферу не требуется «бежать» при проблемах с самовыражением и самоутверждением в других.

Во-вторых, личные отношения с тренером играют для девочек значительно более важную роль, нежели для мальчиков. С одной стороны, высокая психологическая ценность личных взаимоотношений вообще характерна для женского мировосприятия. С другой, раннее начало индивидуальной работы, общение один на один с тренером всячески благоприятствуют установлению доверительных отношений. При огромных плюсах подобных отношений в воспитательном смысле, для развития шахматиста, как человека творческого труда, в них таятся и серьёзные опасности. Возникает привычка во всём полагаться на «умного дядю» («тётю»), в ущерб критичности мышления и самостоятельной работе; часто личные отношения приобретают самодостаточный характер, в ущерб творческому и спортивному развитию. Все тренеры, работавшие с девочками, сталкивались, к примеру, с проявлениями ученической «ревности». Порой эта ревность довлеет над, казалось бы, основным смыслом занятий шахматами («Я сегодня нарочно проиграла, потому что Вы готовили меня 5 минут, а N (другую ученицу) — целый час!») Никакие доводы разума тут не действуют!

А о привычке полагаться на чужое мнение легко судить по разнице отношений между тренером и командой в мужской и женской сборной России. Для мужчин-гроссмейстеров тренер сборной скорее «добрый дядька», организатор и отчасти психолог. Он вовсе не обязательно сильный шахматист. А для женской команды тренер и ходячая энциклопедия, и мастер индивидуальной подготовки, и личный психолог, «батяня-комбат». А ещё лучше, если тренеров двое (на четверых участниц). «Женская команда в значительно большей степени, чем мужская, нуждается в высококвалифицированных наставниках. Поэтому необходимо посылать на Олимпиаду второго тренера» — Ю. Якович, тренер женской сборной России.

Нам неоднократно приходилось работать тренером девичьих и женских команд. Из опыта можно сделать вывод, что, скажем, при подготовке к партии лучше руководствоваться следующими принципами:

• «минимум демократии, больше «сильной руки». Следует избегать формулировок вроде: «здесь неплохи планы такой и такой; выбери сама, что тебе больше нравится». Как правило, это воспринимается как неуверенность в своих рекомендациях, как стремление переложить на игрока часть ответственности за возможный неудачный результат. По контрасту приведём цитату (из примечаний Н.В. Крогиуса, тренера и секунданта Б. Спасского, к 4 партии матча Спасский — Фишер 1972 г.): «… нас, тренеров, знакомых с нюансами подготовительной работы, удивило, что Спасский не сыграл 21…Лd8. Это продолжение мы подробно анализировали дома и оценивали как сильнейшее в данной позиции.… По окончании партии Борис сказал, что о ходе 21…Лd8 он не забыл, но ему показалось, что 21…h5 тоже хорошо» (7, т.2, 93). Т.е. налицо даже преувеличенное стремление к творческой свободе.
• «необходимо учитывать, что к тренеру обращаются скорее не за советом и обсуждением, а за рекомендациями и установками. Поэтому лучше давать задания на партию, при этом формулировки должны быть упрощёнными, подготовленные характеристики противниц и дебютные рекомендации — тоже, даже если при этом приходится опускать некоторые факты, не укладывающиеся в созданную концепцию. Плюрализм зачастую является причиной неуверенности в собственных силах, поскольку собственное шахматное мировоззрение недостаточно выражено, и не может служить опорой.

Ещё одно часто встречающееся суждение, на наш взгляд, требует серьёзного уточнения. Часто приходится слышать, что женщинам в шахматах не хватает бойцовского характера. «Когда рождаются мальчики, в крови у них — борьба. Если вы в девочке с самого её рождения будете развивать борцовские качества и вместо кукол давать ей игрушечных солдатиков и танки, то, когда она вырастет, сможет на равных сражаться с мужчинами» — Н. Гаприндашвили («64» №5/2001).

На наш взгляд, выражение «бойцовский характер» следует понимать двояко. Если говорить об умении подчинить свои эмоции на протяжении длительного периода жизни главной задаче, не ломаться при неизбежных неудачах, подвергать свои взгляды и действия жёсткому самоанализу и двигаться дальше, «к достижению цели», по Ботвиннику — тогда согласимся, многим женщинам-шахматисткам этого не хватает. Порой у них не получается (как, впрочем, и у многих шахматистов-мужчин) переломить ход борьбы в неудачно складывающемся турнире, порой бывает тяжёлый психологический надлом после поражения (рекордная серия из 6 поражений подряд в матче-реванше на первенство мира Быкова — Рубцова). Но в партиях шахматисток борьбы, на наш взгляд, ничуть не меньше, чем у шахматистов; при этом борьба носит более ожесточённый характер. Куклы или солдатики здесь не при чём; гораздо более важна заниженная роль творческой подоплёки конфликта на шахматной доске. Вспомним из истории шахмат глобальные творческие противостояния Стейниц — Чигорин или Тарраш — Нимцович. Борьба личностей переходила грань непосредственной борьбы за доской и переходила в аналитическо-литературную, а порой и философскую плоскость. Такая трактовка шахматной борьбы актуальна и сейчас — победу Крамника над Каспаровым некоторые назвали победой «гуманистических шахмат».

Однако к женским шахматам это практически не относится по причине слабой выраженности творческих концепций. Какую концепцию можно отстаивать, если «вообще не любишь всё изученное» (см. выше)? Только концепцию игрока, концепцию борьбы личностей.

У юных шахматистов-мальчишек очень часто встречается творческая мотивация на конкретную партию: «Я докажу ему, что его французская защита — плохой дебют (варианты — «он слишком жадный, недооценивает атаку и берёт все пешки» или «он терпеть не может и совсем не понимает эндшпиль»). У девочек такое бывает значительно реже — им просто труднее сказать «моя французская защита», или как у Полугаевского — «мой Вариант» — мало исследовательской работы и, соответственно, любви к её результатам. Но объяснить себе необходимость приложения усилий всё равно надо! И здесь вариант вроде: «Я докажу, что они все там, в Урюпинске, в шахматы играть не умеют» — своеобразный местечковый патриотизм — один из самых безобидных. Автор этих строк в бытность начинающим тренером был однажды шокирован пожеланием юной шахматистки своей завтрашней сопернице: «А хоть бы она под трамвай попала!!» (А кому же тогда доказывать преимущества французской защиты?!). Потом, с опытом, выслушивание такого рода высказываний стало привычным. Порой тренеры, не находя в себе сил, а в ученице возможностей положительной мотивации, эксплуатируют подобные негативные мотивы. Отрицательная мотивация — оружие мощное, но в то же время страшное (эта тема подробно освещена в трудах Р. Загайнова). И надо сказать, что многие не лучшего свойства тенденции современных шахмат не обошли стороной женские соревнования. Первым известным нам соревнованием, где было применено ноу-хау официальных блицтурниров «творческая игра на победу (по времени) при соотношении сил Кр + Л против Кр + Л» был Чемпионат Европы по активным шахматам и блицу среди женщин, Минск, 2000. Есть в женских шахматах «сплавы», и различные способы вывести противницу из себя. Не так давно юная и довольно известная шахматистка публично взяла ход назад в партии с автором. По силе морального удара это было сравнимо с тем, как если бы старушка — «божий одуванчик» вытащила в трамвае у вас из кармана кошелёк! Так что ничто человеческое женским шахматам не чуждо… Нам не кажется это удивительным по изложенным выше причинам. А вот глубины понимания шахмат женщинам порой не хватает. В этом причина, к примеру, того, что шахматистка с поистине уникальным бойцовским характером, Александра Костенюк, может показывать чудеса выживания в тяжёлых шахматных и турнирных ситуациях, всегда в турнирах имеет пару «скальпов» известных гроссмейстеров-мужчин, но в итоге в мужских круговых турнирах последнего времени остаётся в конце таблицы.

Таким образом, мы утверждаем, что женщинам-шахматисткам недостаёт не бойцовских качеств за шахматной доской, а бойцовских качеств в шахматной жизни, тяжёлой работы над шахматами и собой для достижения успеха.

 

 

 

4. Основные пороки шахматного развития в девичьих и женских шахматах

а. «Атакующий стиль»
b. «Материальный стиль»

Обратимся теперь к фактическому, шахматному материалу. Каким образом недостатки шахматного развития сказываются непосредственно на игре шахматисток? Мы, безусловно, понимаем, что столь необъятная тема заслуживает отдельной статьи, и потому отметим лишь пару наиболее типичных случаев.

В работе М.И. Дворецкого (3, 20), в главе с соответствующим названием «Достоинства и недостатки шахматиста, их влияние на ход шахматной борьбы» анализируются творческие портреты двух ведущих шахматисток своего времени, участниц матча претенденток Елены Ахмыловской и Наны Александрия. Обратимся к выводам мэтра, и не будем забывать, что речь идёт о супергроссмейстерах, элите женских шахмат.

Итак, согласно Дворецкому, «главное достоинство Ахмыловской — хорошее позиционное понимание. Лена тонко чувствует взаимосвязь фигур, умеет находить для них хорошие стоянки, маневрировать, усиливать позицию.

…Основной недостаток Ахмыловской — она слабо разбирается в тактике и боится ее, избегает любого обострения игры, неуверенно себя чувствует в сложных, запутанных положениях».

И далее: «главное достоинство Наны Александрии — яркая фантазия, творческая изобретательность.

… Главный минус — недостаточное позиционное понимание. Отсюда — частые срывы в оценке позиции, грубые позиционные промахи».

В приведённых цитатах, на наш взгляд, описаны в общих чертах два основных шахматно-психологических типа, черты которых, того или другого, присущи всем шахматистам на разных этапах развития. Но, подчеркнём, характерных именно для растущих шахматистов, не достигших своего потолка — примерного уровня «сильный мастер — гроссмейстер». Причина в том, что при всей справедливости высказывания «нет предела совершенству», трудно говорить о заключительной фазе шахматного развития без достижения шахматистом творческой гармонии, универсализма.

Обратимся к классическому примеру. В начале 50-х годов в игре пятнадцатилетнего Б. Спасского начал ощущаться творческий кризис. «Я слишком верил в незыблемость законов позиционной игры, в Нимцовича. Я играл … в «правильные» шахматы: методично, но сухо и скучно, в моих партиях почти не было тактики» — Б. Спасский (7, т.1, 8).

Будущий чемпион мира сменил тренера. «Теперь он гораздо чаще опирался на тактические особенности положения и охотнее шёл на сложные динамичные ситуации» (7, т.1, 35). Это Спасский «образца 1955 года», т.е. восемнадцатилетний.

«Вместе с тем далеко не всё было безоблачно …невольно остались в тени проблемы стратегии шахмат… немало недочётов можно было обнаружить в технике игры, особенно в позициях, требующих последовательного и спокойного маневрирования» (7, т.1, 35).

В итоге к 22 годам Б. Спасский вновь сменил тренера и принялся вырабатывать свой знаменитый универсальный стиль. Можно возразить, что влияние тренеров («привычка полагаться на чужое мнение» — см. выше) сыграло важнейшую роль. «Однако такое объяснение не только поверхностно …, но и неверно …нельзя отводить Спасскому лишь пассивную роль потребителя тренерских наставлений. Его исключительный шахматный талант и независимый характер явились решающими факторами» (7, т.1, 19).

Итак, в течение 7-10 лет самого интенсивного шахматного роста и становления творческих принципов (от кмс до гроссмейстера) Б. Спасский с тренерами неоднократно проводили работу по самоанализу и исправлению недостатков шахматного мировоззрения. Отметим, что универсальность в манере игры характерна для большинства гроссмейстеров-мужчин, творческая однобокость встречается редко (из книги в книгу кочует фамилия гроссмейстера Купрейчика с его неповторимой манерой игры).

У женщин же универсализм, как и резкие изменения творческого почерка в процессе шахматного развития, встречаются нечасто. Возможно, М. Чибурданидзе за счёт колоссального опыта играет гармонично. Но примеры творческой дисгармонии встречаются на каждом шагу. Для молодых шахматисток любовь и умение играть только в одном ключе являются правилом, почти не знающим исключений. Интересные наблюдения на эту тему приводятся в статье И. Одесского («64», №5/2001). По его мнению, «подавляющее большинство молодых шахматисток — это тактика, тактика и ещё раз тактика. Борьба и характер. И резкое снижение уровня игры в простых технических позициях, не говоря уже об эндшпиле». Насчёт подавляющего большинства можно поспорить, но общая тенденция отражена верно.

Е. Лопатская — Е. Верёвочкина

Чемпионат России среди женщин, Серпухов, 1999 г.

1.e4 c5 2.b3 Об отказе женщин играть в дебюте принципиально мы уже неоднократно говорили. 2…e6 3.Сb2 a6 При подготовке пришлось учитывать следующие обстоятельства:

• a) Е. Лопатская часто применяет в сицилианке систему с 2.b3;
• b) Е. Верёвочкина не играет ничего, кроме системы Паульсена;

c) круг дебютных познаний чёрных крайне ограничен; более того, они не придают этому серьёзного значения. Распространённым заблуждением является мнение, что в таких случаях «не сковываемая ничем фантазия зачастую компенсирует недостаток знаний, а иногда и позволяет подняться над шаблонным видением позиции». Скорее наоборот, узость познаний неизбежно приводит к шаблону, основанному на знаниях более низкого уровня. Данная партия является хорошим тому примером.

Что было делать в условиях ограниченного времени подготовки к завтрашней партии? Правильно, как в известном анекдоте: » <Б> — Простите, вы какой дебют играете? <Ч> — Я испанскую… <Б> — А я сицилианскую!». Т.е. надо было придумать схему с идеями за чёрных, аналогичными системе Паульсена… Беда была в том, что и с этими идеями дела обстояли далеко не блестяще…

4.c4?! Демонстративный отказ от наиболее естественного и логичного продолжения 4.Кf3, оставляющего белым возможность перехода к классическим построениям с d2-d4, свидетельствует, на наш взгляд, о негибкости мышления и о выборе дебютного варианта как следствии творческой узости. Это догматически понятый Нимцович: «Лупи в дебюте что-нибудь новое!» (9, 565). Неудивительно, что к десятому ходу у белых возникают проблемы. 4…Кc6 5.Кf3 Фc7 6.Сe2 Кf6 7.Кc3 b6 8.O O Сd6 9.h3 Сb7 10.Лe1 Чего требует эта позиция от чёрных? Позиционно грамотный шахматист не задумываясь, ответит: «Игры по чёрным полям» — и станет рассматривать 10…Кd4 и 10…Кe5. Первый из этих ходов даёт чёрным лучшую и приятную во всех отношениях позицию. А теперь посмотрите, как они сыграли…

10….Кh5? Отказываясь от всех достижений в центре и на чёрных полях ради крайне сомнительных шансов на атаку. У шахматистки, играющей чёрными, удивительно искажённая система шахматных приоритетов! Стоит ей увидеть в каком- то из вариантов комбинацию с жертвой и матом (в данном случае конь идёт на заклание на h3), как все прочие соображения отступают на второй план. 11.d4 Разумеется! 11….cd 12.Кd4 Кf4 13.Сf1 Сe7?! 14.Лc1 Кd4 15.Фd4 Сc5 Теперь чёрных прельстила жертва пешки на g7 (16. Фg7? 0-0-0 с игрой по линии g). 16.Фd2 f5?? Изумительный ход. Е. Верёвочкина совершенно утратила чувство реальности ( с идеей 17.ef?? Кh3). Ещё можно было существовать после 16… 0-0. Теперь расплата мгновенна и жестока. 17.Кd5! с выигранной позицией ed 18.ed Крf7 19.Сe5 Кh3 20.gh Сd6 21.Фf4 Сe5 22.Лe5 Лhc8 23.Лf5 Крg8 24.Лf8 [1:0]

Это было бы смешно для блицпартии. Но партия игралась в финале Чемпионата России среди женщин с классическим контролем!

Следующая партия является примером удачного практического использования творческой характеристики противника. Безусловно, работа над такой характеристикой требует времени и, как правило, она составляется задолго до турнира, согласно Ботвиннику (см. выше). Но здесь мы имеем дело с исключением. Часового просмотра партий И. Закурдяевой хватило, чтобы понять: эта способная шахматистка имеет смутное представление о понятиях «маневрирование» или «лавирование». Фигуры, в её представлении, ходят только вперёд, в атаку, с конкретными, в большинстве случаев тактическими целями. Она сильна в позициях с компенсацией за материал, но гораздо слабее в маневренных позициях. Как правило, в таких ситуациях ей предпринимались насильственные действия с целью перевести игру в знакомое русло. Подобные знания о противнике помогают предугадать логику его действий в партии, выбрать наиболее неприятное для него продолжение.

И. Закурдяева — Ю. Рыжанова

Колонтаево, Чемпионат России среди женщин (1 лига), 1999.

1.e4 c5 2.b3 При подготовке мы не угадали дебют (да и трудно предусмотреть все «кривые» варианты). На подобный случай надо иметь классическое шахматное образование, которое даёт здоровое отвращение к такого рода игре и достаточное понимание позиции, чтобы решить возникающие проблемы за доской. Но у шахматисток это редкость! Стоило, к примеру, сёстрам Косинцевым глубоко изучить классическую проблему изолированной пешки, на которую редко замахиваются шахматистки, и построить соответствующий дебютный репертуар, как победы не заставили себя ждать. Впрочем, в этой партии Ю. Рыжанова на высоте. 2….Кc6 3.Сb2 d6 4.Сb5 e5 Стратегически принципиально. Раз белые потратили время на фианкеттирование ферзевого слона, неплохо оставить его без работы. 5.Кe2 Кf6 6.d3 Сe7 7.O O O O 8.Сc6 bc 9.Кd2

9….Сe6 Слон как нарочно подставляется под пешку или коня на f4. Можно назвать это гениальной провокацией (см. характеристику И. Закурдяевой), хотя чёрные и не надеялись, что заготовленный шахматно-психологический план осуществится столь прямолинейно. Встречалось 9…Кh5, что, впрочем, тоже не препятствует 10. f4, и потому ведёт лишь к разменам и вероятной ничьей. 10.f4?! Правильно 10.Кg3, а f2-f4 сыграть в удобный момент. Хорошо и 10.Кc4. 10…Кg4! Даёт чёрным, конечно, не преимущество, а лёгкую инициативу. 11.Лf3 ef 12.Кf4 Сf6 13.c3? Совершенно необоснованное желание сохранить фигуры для «осложнения» игры. Всё ещё не было ничего страшного для белых после13. Кe6 и 14. Сf6. 13….Кe5 14.Лf1 Сg5 15.Фc2? Просмотр тактической идеи противницы. Казалось бы, игрок с хорошим комбинационным зрением должен сразу видеть подобные удары. Но здесь в основе просчёта психология, подсознательный запрет на упрощение игры. сильнее 13. Кe6 fe 14. Фe2 15….Кg4 16.Лae1 Сf4 17.Лf4 Фg5 [ с идеей 18.Лf3? Кh2!] 18.g3 Фh5 19.Кf1 Приводит к потере качества. После 19. Кc4 чёрным было бы труднее доказать своё преимущество. 19….g5 20.Лg4 Сg4 21.c4 И всё же, несмотря на допущенные ошибки, позицию белых нельзя назвать проигранной. За потерянное качество есть небольшая компенсация в виде сильного слона, лишённого оппонента, и плохой пешечной структуры чёрных. Пока белые делают почти обязательные ходы, усиливающие позицию фигур… 21….f6 22.Кe3 Сh3 23.Лe2 Лae8 24.Лf2 Лe6 25.Фd2 Фh6 Чёрным в создавшейся позиции совсем непросто прорвать оборону соперника, если белые будут лишь стоять на месте и отражать конкретные угрозы (до которых, вообще-то, ещё очень далеко!). Придётся мобилизовать даже последний ресурс в виде пешки «а» (a5-a4-ab xb3). Однако все закончилось в 4 хода…

26.g4? Это последний «ход вперёд», окончательно губящий партию. Тактика, которую зевнули белые, не так сложна; мы уверены, что «за себя» И. Закурдяева увидела бы её и в быстрых шахматах. А ведь после простого 26.Лf3 ферзь был бы вынужден возвратиться ввиду угрозы g3-g4. Тогда и ладья возвращалась на f2, ставя чёрных перед непростыми шахматно-психологическими проблемами. Видимо, мысль о том, что надо ходить туда-сюда, была совершенно невыносима… 26….Фh4 27.Фe2 h5! 28.gh f5 29.ef Лe3! 30.Фd2 Лfe8 [0:1]

Итак, отметим, что шахматистки «атакующе-тактической» манеры игры являются очень распространённым типом в женских шахматах. Среди других особенностей этого типа назовём любовь к агрессивным, но «кривым» (значение этого сленгового термина хорошо понятно шахматистам) дебютным системам, вроде Скандинавской защиты за чёрных или редких систем закрытой сицилианки за белых. Одна шахматистка так объяснила автору наличие в её дебютном репертуаре за белых системы «stonewall» дебюта ферзевых пешек в качестве основного (!) дебюта: «Да, конечно, большинство знает, как правильно играть чёрными, и я, мягко скажем, не получаю перевеса; но ведь хоть в одной из пяти партий чёрные играют шаблонно, мне удаётся провести типовую атаку с Кe5-Лf3-Сh7, и это просто ни с чем не сравнимое удовольствие»!

Ещё бы мы отметили характерное для таких шахматисток невнимание к логике развития партии, к её цельности. Процесс борьбы, отдельные найденные красивые ходы и идеи для них являются гораздо более важными эстетическими факторами, нежели такие «абстрактные» вещи, как «Точно ли был разыгран дебют?», «Сколько раз преимущество объективно переходило из рук в руки, лучший ли план был мной избран?» или «Какова точная оценка возникшего эндшпиля, насколько теоретически грамотно мы его разыгрывали?».

b. Но всё же в отличие от И. Одесского мы воздержимся от количественной оценки, какой тип шахматисток является наиболее распространённым. Дело в том, что другая манера игры, условно назовём её «материально-позиционной», тоже часто встречается в женских шахматах. В той же статье «Чужих меж нами нет…» («64», №5-6/2001) И. Одесский анализирует творчество казанского международного мастера Л. Хуснутдиновой. Приведём цитату: «Луиза вообще не делает позиционных ошибок, а её сила пропорционально возрастает с каждым разменом фигур». Но здесь же: «Природный вкус к эндшпилю обернулся соглашательством с любым, даже самым невыгодным разменом; хорошая техника скрывала боязнь даже самых выгодных осложнений…». Но мы бы не стали подобно цитируемому автору говорить, что «растёт уникальная, ни на кого не похожая девочка, с присущим только ей игровым почерком». Напротив, на наш взгляд, это типичные черты второго типа шахматисток, в чём-то схожих с описанным выше М. Дворецким творческим портретом Е. Ахмыловской.

Более того, заметим, что такая закономерность — наличие двух в чём-то противопоставленных типов шахматисток — не является характерной особенностью нашего времени, женских шахмат начала XXI века, или, скажем, особенностью шахматисток, воспитанных в спортшколах на территории бывшего СССР. Для примера обратимся к творчеству одной из сильнейших зарубежных шахматисток, румынского гроссмейстера Кристины-Аделы Фойшор (№ 46 в мировом рейтинг-листе на 01.2003, Эло 2403), и рассмотрим партии периода становления её таланта, участия в юниорских чемпионатах Европы и мира и вхождения в элиту женских шахмат; точнее, конца 80-х — начала 90-х годов прошлого века. Вот типичная партия, характеризующая сильные стороны творчества Фойшор.

К. ФОЙШОР — К. АМУРА

Джакарта, межзональный турнир (ж), 1993

1.c4 e6 2.g3 d5 3.Сg2 Кf6 4.Кf3 Сe7 5.O O O O 6.d4 dc 7.Фc2 a6 8.a4 Сd7 9.Фc4 Сc6 10.Сg5 Сd5 11.Фc2 Сe4 12.Фc1 Кc6 ?! Трудный дебютный вариант. После хода в партии у белых была перспективная жертва пешки — 13. Кbd2, но они выбрали надёжное продолжение и не прогадали.

13.e3 Кd5?! [сильнее 13…Кb4] Размены на руку белым, которые стремятся к простой позиции с давлением на пешки ферзевого фланга. 14.Сe7 Фe7 15.Кc3 Вновь любопытный момент. Сильнее выглядело 15. Кbd2, намереваясь использовать отсутствие у чёрных пешечной опоры в центре. Например, 15…Сg6 16. Кh4! Сd3 17. Лe1Кcb4 18. e4, и фигуры чёрных будут постепенно оттеснены (18…Кf4?! 19. gf Фh4 20. Кf3). Однако Фойшор не отклоняется от «генеральной линии» в сторону продолжений, дающих тактические контршансы противнику. 15….Кc3 16.bc Кa5 17.Кd2 Сg2 18.Крg2 c5? Ещё больше ослабляет фланг. Необходимо было создать напряжение в центре продвижением 18…e5, хотя это и не избавляло от трудностей — сказываются «конь » на a5 и отсталость пешек b7, c7. 19.Фb2 ± [ с игрой по линии b; x b7, x Кa5] Лac8 20.Фb6 Фc7 21.Лfb1 h6 22.Кe4 cd 23.cd Фc6 24.Фc6 Лc6 25.Кc5 Реализацию перевеса в эндшпиле Фойшор проводит уверенно, с использованием богатого арсенала типовых приёмов. Впрочем, как и всегда! 25….Лc7 26.f4! Зажим. 26….Лe8 27.Лa2 f6 28.Кe4! Теперь подрыв центра приведёт только к образованию новых слабостей. А конь после 28…Кc4 29. Крf2 всё равно далеко не уйдёт, а вот под связку по линии «с» попасть может. 28….Лd8 29.Крf3 e5 30.de fe 31.f5! с выигранной позицией. Почувствуем разницу в положении коней a5 и e4, а также лишних пешек на флангах — b7 и f5! После неизбежного прорыва королевского фланга «вторая слабость»- проходная «f» — обеспечит белым быструю победу.

31….Крf7 32.g4 Лd5 33.Лab2 Лd3 34.h4 Лa3 35.Лb4 Крe7 36.g5 hg 37.hg Лc2 38.f6 gf 39.gf Крf8 «Партия проигрывается потому, что для защищающегося в какой- нибудь момент оказывается невозможным поспеть за противником в быстроте перегруппировки сил. » А. Нимцович (9, 414). 40.Лh1 Лc6 41.Лh8 Крf7 42.Лh7 Крf8 43.Лb1 Лac3 44.Лg1 [1:0]

Это вовсе не единичный пример. В базе партий Кристины-Аделы множество партий, разыгранных по одному сценарию…

К. ФОЙШОР — М. МАРИЧ

Биль, 1990

1.Кf3 d5 2.g3 c5 3.Сg2 Кc6 4.O O e5 5.c4 Кf6 6.cd Кd5 7.Кc3 Сe6 8.d3 Сe7 9.Сd2 O O 10.Кd5 Сd5 11.Сc3 Фd6 12.a4 h6

После непритязательно разыгранного дебюта сначала вызываются массовые размены… 13.Кd2 Сg2 14.Крg2 Фd5 15.Крg1 Лac8 16.Фb3 Фb3 17.Кb3 Кd4 18.Сd4 cd 19.Лfc1 Сg5 20.Лc8 Лc8 21.h4 Сe7 22.Лc1 Лc1 23.Кc1

… А затем благодаря лучшему пониманию эндшпиля выигрывается объективно отнюдь не выигранная позиция. 23….f5 24.Кb3 b6 25.Крg2 Крf7 26.h5 Сb4 27.f4 Крe6 28.Крf3 Крd5 29.fe Крe5 30.g4 f4 31.Кa1 Сd2 32.Кc2 Сc1 33.Кa3 Крd5 34.Кb5 a5 35.Кc7 Крc6 36.Кe6 Сb2 37.Кg7 Сa3 38.Кf5 Сf8 39.Кd4 Крd5 40.Кb5 Крc5 41.Крe4 Сg7 42.d4 Крc4 43.d5 Сf6 44.d6 Сg5 45.Крe5 Крb4 46.Крd5 Крa4 47.Крc4 Сd8 48.d7 Сg5 49.Кc3 Крa3 50.Кe4 Сe7 51.g5 hg 52.h6 [1:0]

К. ФОЙШОР — М. ГУЗМАН

Сарагоса, 1992

1.c4 e5 2.g3 Кf6 3.Сg2 d5 4.cd Кd5 5.Кc3 Кb6 6.Кf3 Кc6 7.a3 Сe6 8.d3 Сe7 9.b4 O O 10.Лb1 f6 11.O O a5 12.b5 Кd4

13.Кd4 ed 14.Кa4 Сa2 15.Кb6 cb 16.Лa1 Сd5 17.Сd5 Фd5 18.a4 Лad8 19.Фc2 Лfe8 20.Фa2 Сc5 21.Лd1 Крf7 22.Лd2 Крe6 23.Лc2 Фa2 24.Лaa2

24….Крd5 25.Лc4 Лe6 26.Крf1 Лde8 27.Лac2 Л8e7 28.Сf4 Лe8 29.g4 g6 30.Сg3 f5 31.f3 fg …

32.Лd4!! Крd4 33.Лc4 Крe3 34.Сf4# [1:0]

Неожиданный случай помог нам отчасти понять происхождение такого, весьма характерного стиля с ярко выраженным стремлением к эндшпильной борьбе. Первоначально мы хотели привести в качестве основного примера для творческой характеристики румынской шахматистки следующую партию:

Фойшор — Сюй Чжун

Тимишоара, 1987.

1.d4 Кf6 2.c4 g6 3.Кc3 d5 4.Кf3 Сg7 5.Сg5 Кe4 6.Сh4 Кc3 7.bc c5?! Очевидно, китайский шахматист руководствовался неверной рекомендацией монографии 1979 г. «Защита Грюнфельда», в которой позиция, аналогичная возникшей в партии, оценивается как равная. Принципиальное 7…dc ведёт к сложной игре. 8.cd cd 9.cd Фd5 10.e3 Кc6 11.Сe2 e5 После 11…0- 0 12. 0- 0 e5 13. de Фa5 чёрные хотя бы избегали размена ферзей, хотя после 14. Сf6! Сf6 15. ef Фf5 16. Кd4 Фf6 17. Сf3 Фa6 18. Фb3 они всё равно стоят похуже в простой позиции. Прямолинейность заводит Сюй Чжуна в ситуацию, о которой шахматисты описываемого нами типа могут только мечтать. 12.de Фa5 13.Фd2 Фd2 14.Крd2 Кe5 15.Лab1 с преимуществом в эндшпиле.

15….O-O 16.Кd4 Кc6 ?! [х c6. 16…a6!16…b6!?] 17.Кc6 bc 18.Лhc1 Следует техничная реализация. 18….Сf5 19.Сd3 Менять активные фигуры! 19….Сe6 20.Сc4 Сf5 21.Лb7 Сe5 22.Сg3 Лad8 23.Крe2 Сg3 24.hg Лd7 25.Лd7 Сd7 26.Лb1 Сe6 27.Сe6 fe

28.g4! Характерно для «позиционных» шахматистов. Конкретные действия начинаются тогда, когда максимально усилена позиция фигур и пешек. 28….h5 29.gh gh 30.Лc1 Лc8 Деморализация. Минимальные шансы оставляло 30…Лb8. 31.Лc5 h4 32.Лc4 h3 33.gh Крf7 34.Крf3 Крe7 35.h4 e5 36.h5 Крd6 37.Лh4 Лf8 38.Крe2 [1:0]

Мы сознательно пропустили инициал перед фамилией шахматиста, игравшего белыми. Дело в том, что после более внимательного изучения базы партий выяснилось, что победил в этой партии международный мастер из Румынии Овидиу Фойшор, тренер и муж Кристины-Аделы, опытный шахматист, игравший за сборную своей страны ещё на олимпиаде в Люцерне в 1982 году. О роли личных отношений с тренером для девочек-шахматисток мы уже говорили. Здесь же отметим, что налицо стилевое влияние, формирование творческого портрета шахматистки под воздействием манеры игры тренера. Необычен здесь не сам факт, а, скорее, степень этого влияния. Среди партий К. Фойшор можно найти несколько десятков партий (!), выигранных ею с помощью стратегии борьбы, нацеленной на переход в эндшпиль, даже необязательно лучший, и дальнейшую демонстрацию превосходства в технике. Примеры творчества О. Фойшора тоже есть в базе, мы просмотрели, например, партии юношеских и юниорских чемпионатов Европы и мира середины 70-х годов. Для тренера Кристины-Аделы, особенно в молодые годы, характерны те же особенности стиля: техничная игра в эндшпиле, стремление решить партию позиционными средствами, любовь к раннему переходу в эндшпиль, повышенное уважение к материалу… и, как продолжение достоинств, недооценка инициативы, роли тактики, относительно частый просмотр элементарных комбинаций противника.

Аналогичные недостатки можно увидеть и в партиях его ученицы…

К. ФОЙШОР — К. АРАХАМИЯ

Румыния, чемпионат Европы среди девушек до 20 лет, 1985.

1.c4 Кf6 2.Кc3 g6 3.g3 Сg7 4.Сg2 c5 5.Кf3 O O 6.O O Кc6 7.d4 d6 8.dc Характерный выбор. Конечно, принципиально 8. d5, а размен пешек, согласно теории, перевеса не обещает, зато здесь во многих вариантах возникает приятный эндшпиль. 8….dc 9.Сe3 Сe6 10.Сc5 Фa5 11.Сa3 Сc4 12.Кd4 Кd4 13.Фd4 Лac8

14.Сe7? Очевидно, теоретические познания белых закончились, и этот ход они сделали в силу собственного видения позиции. Попробуем представить себе логику их рассуждений: а) грозит 14…Кd5, ферзь стоит тактически плохо; б) уходить на h4 нельзя из- за g6- g5, назад плохо по определению, на f4 ферзь стоит неустойчиво ввиду идей g6- g5 и Кf6- h5, и вообще всё это выглядит рискованным, у противницы может найтись какая-нибудь тактика; в) а возьму-ка я пешку, противница, конечно, её отыграет, но фигуры разменяются, будет эндшпиль, и никакого блуждающего ферзя… Повышенная щепетильность в отношении материала характерна для этого типа шахматного мировоззрения. На самом деле в варианте 14. Фf4 продолжение14…g5? опасно только для чёрных — 15. Фe3 Лc7 16. Лad1 Лe8 17. Лd4!± Спасский — Таль, Москва, 1961, а после 14…Кh5 15. Фe3 Сc3 16. Фc3 Фc3 17. bc Сe2 18. Лfe1 Сa6 19. Сe7 Лfe8 возникал примерно равный эндшпиль, в котором у белых, однако, два слона.

А вот при ходе в партии дела белых сразу становятся плохи. Два лежащих на поверхности возражения: а) логическое; любой староиндиец знает роль чернопольного слона белых; б) интуитивное; чёрные получают серьёзнейшую инициативу, почти физически ощущается давление их линейных фигур по множеству открытых вертикалей и диагоналей.

Почему белые не приняли их во внимание? Во-первых, на одной чаше весов лежат абстрактные рассуждения, а на другой — конкретная пешка. Во-вторых, виновата присущая «позиционным» шахматистам недооценка инициативы, всё равно, своей (см. выше вариант с 14. Фf4) или неприятельской, подсознательное стремление конвертировать её в нечто более материальное.

14….Кd5 15.Фh4 Кe7 16.Фe7 b5! с преимуществом у черных. Разумеется, чёрные и не собираются сразу отыгрывать пешку. Такое давление при двух слонах стоит существенно большего! 17.a3 Лfe8 18.Фb7?

Зевок. После 18. Фb4 Фb6 19. Кd5 Фd8!? перевес чёрных несомненен, однако напряжение борьбы сохранялось. 18….Сc3! 19.bc Лc7° 20.Фf3 Сe2 21.Фd5 Сf1 22.Сf1 a6 23.c4 Фc3 24.Лd1 bc 25.h4 h5 Немедленно выигрывало 25…Фe5 26. Сc4 Фd5 27. Сd5 Лd7. 26.Лd4 Лec8 27.Лf4 Фe1 28.Лf6 Крg7 29.Фd4 Крh7 30.Фd5 Фe7 31.Лf4 c3 32.Сd3 Лd8 33.Фh5 Ещё один типичный момент. Оказывается, тактика белым отнюдь не чужда, но они рассматривают её, скорее, как акт отчаяния, вовсе не обязательный «нормальном» развитии событий в партии. 33….Крg7 34.Лf7 Фf7 35.Сg6 c2 [0:1]

И ещё одно замечание, подтверждающее высказанную выше мысль об отсутствии универсализма в женских шахматах, как следствии недостаточной работы по самоанализу и совершенствованию своей игры. Кристина-Адела Фойшор на протяжении последних трёх лет стабильно имеет рейтинг выше 2400 и входит в 50 сильнейших шахматисток мира (а впервые она участвовала в межзональном турнире, т.е. находилась на подступах к шахматному Олимпу, в 1991 году в Суботице, за сборную своей страны на Олимпиаде играла в Нови Саде в 1990 году). За это время манера её игры не претерпела существенных изменений. Так, на Чемпионате мира 2001 года в Москве, где румынская шахматистка дошла до 1/8 финала, из 14 играных партий быстрый переход в эндшпиль произошёл в 6 (и это несмотря на то, что соперницы, несомненно, при подготовке учитывали любовь Фойшор к эндшпилям и старались избежать такого развития событий), результат хороший. А вот когда соперницам удавалось навязать сложную, насыщенную тактикой борьбу в миттельшпиле, дела шли заметно хуже. Аналогичная картина наблюдалась и, скажем, в партиях Фойшор из командного Еврокубка 2002 года. Таким образом, несмотря на более чем десятилетнее нахождение в элите женских шахмат, что подразумевает некоторую финансовую поддержку и независимость, личного тренера, проживание в стране, где женские шахматы традиционно пользуются любовью и популярностью (женская клубная лига с хорошим составом и гонорарами за участие существует, из европейских стран, лишь в Югославии и Румынии), Кристина-Адела так и не смогла добиться творческой гармонии в игре. На наш взгляд, это определённо говорит о том, что соответствующая работа либо не дала видимых результатов, либо вообще не была проведена.

Итак, сделаем вывод, что и шахматистки подобной «материально-позиционной» манеры игры не редкость в современных женских шахматах. Среди других особенностей их игры отметим любовь к надёжным системам вроде разменных вариантов ферзевого гамбита или испанской партии, за чёрных — применение «огнеупорных» систем типа защиты Каро-Канн, некоторых вариантов славянской защиты. Другой возможный вариант — построение дебютного репертуара на основе редких, боковых вариантов с отсутствием форсированной игры (излюбленными схемами Фойшор за белых являются варианты английского начала с игрой на ферзевом фланге, опирающейся на силу слона g2).

Ещё одной особенностью игры описываемых нами шахматисток можно назвать повышенное стремление к безопасности, желание исключить риск, даже если позиция требует обоюдоострых решений, распространение действия эндшпильного принципа «не спешить» на все стадии партии. Из-за этого их творчество проигрывает в цельности отдельных партий… но, как мы неоднократно говорили выше, само стремление к цельности более свойственно шахматистам-исследователям, которых в женских шахматах недостаточно.

В заключении разговора о «материально-позиционной» манере игры рассмотрим ещё один пример, в котором недостатки такого подхода к шахматам проявились в гипертрофированной форме. Как, впрочем, и недостатки их творческих антагонисток — шахматисток атакующего-тактического стиля.

В приводимой ниже партии белыми играет Мария Кувацу — международный мастер, чемпионка мира среди девушек 2000 г. Она — ярко выраженный тактик, т.е. её манеру игры можно отнести к первой группе. Чёрными — Вера Пападопуло, юная надежда женских шахмат Греции, чемпионка страны среди девушек до 16 лет, тоже международный мастер. Она — характерная представительница второй манеры игры, с любовью к позиционным решениям и эндшпилям. Интересно проследить, как протекало их противоборство на чемпионате Греции среди женщин по классическим шахматам в декабре 2002 года.

М. КУВАЦУ — В. ПАПАДОПУЛО

Чемпионат Греции (ж), 2002

1.e4 c5 2.Кf3 d6 3.c3 Из сказанного выше мы уже знаем, что это — «женский взгляд» на дебют.3….Кf6 4.Сd3 g6 5.Сc2 Сg7 6.d4 O-O 7.h3 Кc6 8.dc dc 9.Фe2 h6 10.O O e5 11.Кbd2 Фc7 12.a4 b6 13.Лe1 Кh5 14.Кh2 Кf4 15.Фf3 Сe6 16.b3 a6 17.Кg4 b5 18.Кe3 Лad8 19.ab ab 20.c4 Кd4 21.Фd1 Фb7 22.Кd5 Лa8 23.Лa8 Лa8 24.Кf3 Сd5 25.ed Лa1 26.Кd4 cd 27.Фf3 Беспомощная в позиционном отношении игра белых практически не нуждалась в комментариях. Однако глянем, что произошло дальше…

Добившись подавляющей позиции, чёрные приступают к «сбору урожая». 27….bc 28.bc Фb4 Уже здесь выигрывало 28…Лc1 29. Лc1 Фb2 30. Фd1 Фc1! и 31…Кe2 29.Лd1 Следует элементарное… 29….Лc1! 30.Лc1 Фd2 31.Фd1 …и удивительное 31….Кe2?? Как можно не видеть удар уровня 4 разряда 31…Фc1! 32. Фc1 Кe2 с лишней фигурой? Трудно объяснить это цейтнотом, ведь для того, чтобы увидеть такой ход, нужны доли секунды. Скорее, причины психологические, и вытекают из манеры игры. Типичный недостаток комбинационного зрения шахматистов материально-позиционного стиля — «ходы ферзём под бой — табу». 32.Крf1 Фc1 33.Крe2 Чёрные не забрали коня на элементарной тактике… но уверенно выигрывают эндшпиль с равным материалом, показывая неплохую технику. Вот такая разница между тем, что делаешь с любовью… и без таковой! Конечно, при достаточном самоконтроле и самостоятельной работе над шахматами это легко поправимо. Беда детских… и женских шахмат в недостатке этих двух качеств. 33….Фg5 34.Крf1 Сf8 35.g3 h5 36.h4 Фe7 37.Фb1 f5 38.f3 Фa3 39.Крg2 Фe3 40.Сd3 Фd2 41.Крh3 Фe3 42.Крg2 Фd2 43.Крg1 Фe3 44.Крg2 e4 45.fe Сd6 46.ef Фg3 47.Крf1 Фf3 48.Крg1 Сf4 49.Фc2 Сe3 50.Крh2 Сf2 [0:1]

В заключение разговора об особенностях игровых манер женщин-шахматисток вскользь коснёмся ещё одной необъятной темы — противоборства женщин и мужчин в смешанных турнирах и того, как психологические проблемы такого противо-борства отражаются на шахматном содержании партий.

«Действующие лица» в приведённой ниже партии — это чемпионка Франции среди женщин (в свои 17 лет!), бронзовый призёр чемпионата мира 2002 года среди девушек Мари Себа, и опытный международный мастер и тренер из Швеции Йохан Хелстен. Партия хорошо показывает, что даже мужчины — профессиональные шахматисты далеко не всегда видят в женщинах-шахматистках достойных соперниц, не могут настроиться на жёсткую борьбу, порой допускают психологические ошибки, непростительные для профессионала. С соперником-мужчиной, имеющим рейтинг на сотню пунктов меньше, они бы такого не допустили!

М. Себа — Й. Хеллстен

Икария, 2002

1.e4 c5 2.Кf3 e6 3.c3 Кf6 4.Сd3 d6?! Уже этот ход свидетельствует о том, что девушку всерьёз не воспринимают. Узкий и, на наш взгляд, немного вычурный вариант с c3 — Сd3 является основным оружием (!) Мари против сицилианской защиты. Обнаружить этот удивительный факт при подготовке не составляло труда. Разве что подготовка проходила на пляже… Логично здесь 4…Фc7! или 4…d5. 5.Сc2 Кc6 6.d4 cd 7.cd У белых пешечная пара в центре «за бесплатно», а следующий нелепый манёвр, кажется, вызван желанием доказать, что всё так и было задумано… Единственно разумным выглядит 7…d5. 7….Кb4? 8.Сa4 Сd7 9.Кc3 Сe7 10.a3 Кa6 11.Сc2 Кc7 12.O O Сc6 ± В дальнейшем Себа расставляет свои фигуры неплохо, но неконкретно. И это очень важный момент!

Творческий максимализм, стремление найти в каждой позиции лучший план, сделать не просто хороший, а единственно верный ход (что в конечном итоге приводит к цельности партий) характерны для исследовательского подхода. Как мы неоднократно говорили, для женских шахмат это редкость. Не приучившись к напряжённой, глубокой игре ход-в-ход девушки порой не видят беды в «просто хороших», «крепких» ходах (как в «быстрых шахматах»). Однако это глубокое заблуждение. Чтобы обыграть профессионала с рейтингом около 2500, крепких ходов мало. Обратимся к шахматно-педагогической классике. Вот что писал об этом П. Романовский: «Конкретным замыслом следует считать такую идею, в которой мыслью шахматиста охвачены как целевые объекты, вытекающие из реальной позиционной обстановки, так и пути к их достижению, причём последние предусмотрены с возможно большей их детализацией. Если же цель выбрана неверно или пути к её достижению окутаны туманной дымкой, то замысел оказывается неконкретным и почти наверняка будет обречён на неудачу». (10, 9).

Какой план задумала Мари? Думается, никакой конкретной расстановки фигур намечено не было, только общие соображения — фигуры должны стоять по центру, пешечный центр должен двигаться и стеснять противника, активность из центра может быть перенесена на королевский фланг. Итогом такой игры стало превращение позиции со стабильным перевесом за 10 ходов в позицию со слабостями и контригрой у противника. Сколько партий было загублено подобным образом! Однако здесь на стороне белых опять сыграла психология.

13.Лe1 13. Фe2! чтобы поставить на d1 ладью и пытаться использовать «упакованность» чёрного ферзя d8 при эвентуальном вскрытии центра. 13….O-O 14.Сg5 h6 15.Сf4 15.Сh4!? Вероятно, белые хотели оставить за собой возможность жертвы слона на h6. Но в каком конкретном варианте она возможна?15….Лe8 16.Фd3 Лc8 17.Лad1 a6 18.Сb1 Кb5 19.e5 de 20.Кe5 Кc3 21.bc Наконец-то позиция приобрела типичные очертания. Чёрным предстоит выдержать атаку на короля, но и у белых появились слабости. Здесь шведский мастер допустил серьёзную ошибку. И по шахматным, и по психологическим соображениям надо было брать пешку a3. Мари было бы очень непросто найти примерный вариант 21…Сa3 22. Кg4! Кg4 23. Фh7 Крf8 24. Фh8 Крe7 25. Фg7 Кf6 26. Сf5! Сd5 27. Сe6! Сe6 28. d5! Фd5 (единственный ход) 29. Лd5 Кd5 30. Лe6 Крe6 31. Фe5 Крd7 32. Фd5 Крe7 33. Фe4 Крd8 34. Фd4 Крe7 35. Сh6±. А если не найти, то шансы чёрных с лишней пешкой объективно выше. Как сказали бы классики (В. Горт и В. Янса), «если ловить рыбку в мутной воде, то пусть она будет мутной и для соперника».

После же вялого хода в партии чёрные ведут неблагодарную защиту при материальном равенстве. Почему опытный практик пошёл на это? Думается, дело в той же самой недооценке соперницы, ослабленной бдительности, которая должна была подсказать о наступлении критического момента. К тому же многие шахматисты подсознательно считают как бы зазорным применять в партиях с женщинами приёмы шахматно-психологического арсенала (на эту тему есть очень любопытное высказывание Д.И. Бронштейна, который никогда не играл с женщинами по таким соображениям), пытаясь остаться на позициях «чистого искусства». Получается, как правило, плохо (личный опыт).

21….Фd5? 22.Фh3 Сf8 23.c4 Фa5 24.Лe3 g5 Чёрные фактически заставили белых провести выигрывающую комбинацию. Поскольку Себа — шахматистка атакующе-тактического типа, это было ей в удовольствие. А туром позже Мари практически без борьбы проиграла равный эндшпиль. Впрочем, чёрным стоило подумать об этом раньше, ещё при подготовке к партии. А в данной позиции есть другие предложения?! 25.Лg3 Сg7 26.Сg5 Фa4 27.Лc1 hg 28.Лg5 Сe4 29.Фg3 Сg6 30.Сg6 fg 31.Лg6 Лe7 32.Лf6 Вот и всё. Вовремя сдаться мешает цейтнот. 32….Фa5 33.Лg6 Лf8 34.Фe3 Крh7 35.Лg5 Лf5 36.Лf5 ef 37.f4 Фb6 38.c5 Фb2 39.Фc3 Фa2 40.Фd3 Лe6 41.d5 [1:0]

 

5. Выводы, возможные пути преодоления кризиса

Перейдём к выводам. Итак, на данном этапе развития «женские» шахматы значительно, на порядок уступают «мужским» во внимании, популярности в обществе, как следствие, размерах призовых фондов крупнейших турниров, персональной известности выдающихся представителей. Это абсолютно объективное явление. Почему, скажем, при большой популярности мужских супертурниров (Линарес, Дортмунд, Вейк-ан-Зее и др.) женские супертурниры практически не проводятся? Потому, что мужские супертурниры — явление не только спортивное, но и творческое, на них, помимо интересных результатов (юный гроссмейстер А победил маститого чемпиона Б) происходит развитие теории, утверждаются дебютно-стратегические моды сезона, происходят столкновения творческих концепций. Партии таких турниров затем изучаются, публикуются и комментируются месяцами. Всего этого практически нет в партиях женщин, даже находящихся на вершине, в top 50 мирового рейтинг-листа. В подобном урезанном виде шахматный процесс малоинтересен широкой общественности. Поэтому для развития женских шахмат необходимо исправить резкий перекос в сторону спортивной составляющей, сделать упор на творческую сторону.Каким образом можно этого добиться? Для начала откажемся от обсуждения постоянно звучащих высказываний, что для процветания женских шахмат необходимо значительное увеличение количества вкладываемых в них денег, и основной вопрос в том, где найти новые источники финансирования. Не умаляя значения материальных факторов, заметим, что, во-первых, далеко не все творческие проблемы можно решить увеличением гонораров, а во-вторых, и это главное, подобный нереалистичный подход подразумевает решение проблемы извне, а не изнутри. На наш взгляд, без причины, без разрешения кризисной ситуации финансовое положение улучшиться не может, отдельные меценаты общего климата изменить не в силах.Что же нужно для постепенных, эволюционных изменений к лучшему в женских шахматах? Выскажем одно, пусть тоже не совсем реалистичное и очень абстрактное, но безусловно неоспоримое высказывание: женщины-шахматистки должны больше работать над шахматами. Рождать свои Варианты, искать Гармонию, бросаться в Огонь Атаки… играть классические партии, писать хорошие книги и оставлять свой след в истории шахмат. Во всяком случае, мы отметили бы, что нечто изменилось, если б работать над шахматами и гордиться этим стало хорошим тоном в среде женщин-шахматисток.

Теперь о конкретном. Какие действия можно было бы предпринять уже сейчас, не дожидаясь манны небесной и появления на шахматной сцене нового поколения трудолюбивых шахматисток?

1. На наш взгляд, нужно значительно повысить спортивное значение смешанных турниров, в которых женщины борются наравне с мужчинами. Традиционно участие женщин в мужских турнирах считается для первых лучшей тренировкой (примером, помимо, конечно же, выступлений Ю. Полгар, может служить хотя бы участие сестёр Косинцевых в юношеских чемпионатах России за год-два до их «большого скачка»). Повсеместно практикуется игра в одном турнире с раздельным зачётом на детских фестивалях и всех «опенах». Для женщин в этом случае стимулом является возможность борьбы за призы в двух зачётах.

Однако на сегодняшний момент для женщин-шахматисток смешанные турниры и официальные соревнования среди женщин являются как бы двумя измерениями, связанными между собой лишь посредством единого для всех соревнований обсчёта рейтингов. Есть шахматистки, лучше приспособившиеся к борьбе в женских турнирах и неуютно чувствующие себя в борьбе с мужчинами (последние выступления А. Галлямовой, А. Костенюк, В. Чмилите в мужских круговых турнирах принесли спортсменкам лишь огорчения). Есть и обратные примеры. Нам кажется, что такие факты свидетельствуют лишь о непропорционально большом значении психологии межличностной борьбы в партиях шахматисток; ведь, собственно говоря, «поле сражения», шахматная доска всегда одна. Поэтому нам кажется целесообразным постепенный отход от взглядов, что официально значимые результаты женщины должны показывать в чисто женских турнирах. Ведь присутствие Юдит Полгар ничуть не мешает мужчинам выяснять отношения в чемпионатах мира!

Вероятно, предложение проводить даже юношеские и девичьи чемпионаты России по системе «2 в 1» прозвучало бы сейчас слишком революционно. Мы не призываем к столь резким действиям. Но апробировать идею о постепенном сближении шахмат «мужских» «женских» (употребляем эти термины лишь в силу традиции; как мы указывали выше, само существование их представляется нам спорным) можно было бы на кубковых турнирах. К примеру, многие женщины-гроссмейстеры в целях тренировки участвуют в этапах Кубка России среди мужчин. Члены женской сборной страны имеют привилегии по допуску в эти соревнования, в них, как правило, устанавливаются женские призы. Почему бы не предоставить право выхода в финал Кубка России среди женщин (крупное и значимое соревнование с неплохим призовым фондом) победительницам этапов в женском зачёте!? Такого же рода решения можно применить и к турнирам кубкового характера других рангов. И вообще стимулировать различными способами участие женщин в крупных мужских турнирах, считать дурным тоном отсутствие или смехотворно низкий размер женских призов в «опенах», в статьях по итогам соревнований непременно отмечать результаты женщин-шахматисток, даже если лучшие из них не попали в основные призы.

Ни в коем случае нельзя отказываться от практики командных соревнований в смешанных составах. Эти турниры дают шахматисткам прекрасную школу; кроме того, они побуждают шахматных организаторов на местах заботиться о развитии женских шахмат. Число женских досок в подобных соревнованиях, на наш взгляд, должно быть не менее двух.

Наконец, стоит подумать и о том, как по возможности уравнять женщин и мужчин в квалификационном отношении. На сегодняшний день в этой области сложилась не совсем логичная ситуация. Требования к выполнению нормы женского гроссмейстера ниже, чем требования к норме мужского международного мастера. Женские звания не имеют никакого квалификационного значения для мужчин в смешанных турнирах; в то же время женщины в таких турнирах могут выполнять свои женские звания. Для того чтобы получить какие-либо привилегии при участии в «опенах» или квалификационных круговых турнирах, женщины должны после всех «своих» званий выполнять ещё и мужские. В самом написании в рейтинг-листах WGM Ivanova (IM) есть какое-то противоречие. Проблема есть и в другом. Многие женщины, регулярно участвуя в официальных соревнованиях, просто физически не успевают сыграть ещё и в смешанных турнирах для выполнения «мужских» званий (пример — хотя бы те же сёстры Косинцевы). Имея рейтинг выше 2400 и все женские звания, они в квалификационном отношении всё равно считаются слабее, чем имеющие в скобках титул IM. Возможно, было бы справедливым присваивать всем женщинам-гроссмейстерам, достигшим рейтинга, необходимого для присвоения мужского международного мастера (2400), это звание автоматически (в самом деле, эти шахматистки выполнили все требования к двум «своим» званиям, продолжили своё совершенствование и подняли свой рейтинг ещё на 100 пунктов над последним присвоенным званием WGM). Конечно, ко всем предложениям, облегчающим присвоение званий, следует относиться осторожно, инфляция званий, по известным причинам, принимает угрожающие размеры. Но какая-то унификация квалификационных требований всё равно необходима. Здесь есть пища для размышлений.

В конечном итоге сближение «женских» «мужских» шахмат должно привести и к сближению психологических установок, особенно тех, что отвечают за материальную сторону шахматной деятельности, за профессионализм. Женские шахматы должны перестать быть замкнутым миром со своими источниками финансирования, им следует стать «ближе к народу», к той публике, которая является основным контингентом шахматных клубов и открытых турниров. В некотором роде это будет шагом к решению обозначенной выше проблемы отсутствия жёстких материальных стимулов к совершенствованию. Целью же, безусловно, является выравнивание силы игры мужчин и женщин, объединение шахматистов разного пола в одно понятие «профессиональные шахматисты».

2. Необходимо значительно больше привлекать женщин-шахматисток всех степеней мастерства к тренерской работе, особенно к созданию в рамках спортивных школ, шахматных клубов и т.д. специализированных групп девочек-шахматисток с женщиной-тренером во главе. Возможно, для этого стоит сделать какие-либо изменения в типовом положении о спортивных школах и уставах спортивных школ, внести соответствующее направление работы в планы работы женских комиссий федераций всех уровней. Польза в этом будет для всех участников шахматно-педагогического процесса:

a) Для юных шахматисток большое значение будет иметь личный пример успешной в шахматах женщины. Взаимоотношения между тренером и ученицами тоже будут носить другой, более близкий, нежели в смешанных группах, характер. Наконец, в чисто девичьей группе возникнут, с одной стороны, близкие дружеские отношения, которые в коллективе, объединённом шахматами, неизбежно приведут к обсуждению, обмену шахматными идеями, а с другой стороны, появится шахматная конкуренция между ученицами, полезная по высказанным выше соображениям.

b) Для женщины-шахматистки, спортсмена и тренера, работа с юными шахматистками невольно потребует увеличения и систематизации собственных знаний, пополнения творческого багажа, поднимет в её собственных глазах престиж шахмат как отрасли культуры, необходимой людям. Кроме того, в условиях, когда профессиональной игрой в шахматы могут обеспечить своё существование единицы, эта работа позволит вести достойную жизнь многим женщинам-мастерам и кандидатам в мастера, не заставляя уходить из шахмат в более выгодные профессии. Это же касается профессиональных шахматисток, которые в силу возраста вынуждены думать о совмещении спортивных выступлений с работой, являющейся гарантированным источником доходов. В настоящее время, к сожалению, эти спортсменки в большинстве своём уходят из шахмат.

c) Кроме того, женщинам-гроссмейстерам, особенно ведущим, входящим в top 50, обязательно нужно дать возможность (а самим спортсменкам проявить желание!) использовать такой способ передачи своего опыта, как создание гроссмейстерских школ. Во времена СССР школы ведущих гроссмейстеров-мужчин воспитали практически весь цвет современных шахмат на территории теперь уже СНГ. Однако из женщин только М. Чибурданидзе уделила внимание этому виду педагогической деятельности. Между тем сама фигура женщины-руководителя подобной школы, ведущей шахматистки-практика явилась бы мощным стимулом совершенствования для девушек-подопечных. Нельзя не учитывать и такой факт: если для юношей-молодых талантов, в силу их большего количества, возможно стихийное создание творческих (и дружеских!) коллективов даже в пределах провинциального города (укажем на пример Челябинска 60-70 годов прошлого века), то для девушек это, как правило, остаётся несбыточной мечтой (исключение — Казань как отголосок шахматного бума времён наивысших успехов Алисы Галлямовой). В рамках школы возможно было бы создание уникального образования — творческо-дружеского коллектива девушек-молодых мастеров. Подобным успешным, правда, мини-коллективом, мы бы назвали Татьяну и Надежду Косинцевых; важно, что практическая сила его участниц примерно равна!

В аналогичных целях было бы полезно проведение регулярных тренировочных сборов именно для девушек-шахматисток. Возможным специфичес-ким источником финансирования могли бы стать женские организации и политические партии.

Для общественного мнения в таком случае важно, что учителем, «мэтром», передающим творческое наследие, являлась бы шахматистка. К тому же подобное наследие, как правило, оформляется в виде многочисленных учебно-литературных материалов.

3. Необходимо поднимать престиж творческой деятельности женщин-шахматисток. Очень уместным, на наш взгляд, стало появление в журнале «64» рубрики «Женский взгляд». Хотелось бы лишь пожелать её авторам наряду с «околошахматными» темами уделять больше внимания самому творчеству, а редакторам шахматных газет, журналов, сайтов чаще предоставлять свои страницы уважаемым дамам.

Более того, поскольку, как известно, женская аудитория является не менее читающей, нежели мужская, и её литературные пристрастия имеют заметную специфику, то вовсе не кажется невероятным успех книги женщины-гроссмейстера с заголовком от «Мои 60 памятных партий» до «Моя жизнь в шахматах». Важно, что автор подобной книги станет своего рода первопроходцем, поскольку примера женского романа о шахматах нам пока не попадалось…

Думается, что очень любопытным и важным стало бы издание сборника избранных партий Ю. Полгар, шахматно-аналитическая ценность которого ни у кого не вызвала бы сомнений. К сожалению, это лишь из области желаемого…

И, наконец, есть решение, кажущееся вполне доступным. Почему бы не попытаться создать шахматный сайт, посвящённый женским шахматам? Сочетание материалов, совершенно различных по направленности, от серьёзных аналитических до развлекательных (нашлось бы место и статьям Светланы Матвеевой, и фотографиям Марии Манаковой), возможность обсудить проблемы женских шахмат на форуме, демократичность могли бы придать этому средству массовой информации неповторимый облик. Безусловно, для его создания необходима заинтересованность самих шахматисток, их посильное участие в работе.

4. Нам кажется заслуживающей внимания идея присуждения наряду с «Оскаром» лучшему гроссмейстеру года специального приза за лучшие достижения года для женщин-шахматисток. Это позволило бы поднять общественный интерес к игре и достижениям лучших представительниц прекрасного пола. Безусловно, женский «Оскар» будет иметь свою специфику. Важно лишь, чтобы присуждение, которое, конечно, будет делом зрительских симпатий, всё же опиралось в первую очередь на спортивные и творческие результаты шахматисток. Иначе подобный конкурс легко может выродиться в свою противоположность, стать местом раскрутки коммерческих проектов. К примеру, вот какое высказывание нам довелось прочитать на одном из шахматных сайтов по итогам матча юных дарований Карякин — Костенюк, закончившегося со счётом 4-2 в пользу представителя сильного пола: «Через несколько дней после окончания матча на пресс-конференции в ЦШК удалось переброситься парой слов с отцом Костенюк. Пропустив мимо ушей мои соболезнования по поводу проигрыша его дочери, Константин только пожал плечами: «А ты знаешь, что моя дочь не проиграла этот матч, а выиграла?» — «Как так?» — удивился я. — «А все очень просто: Карякина после завершения матча посадили в такси и увезли в гостиницу, а вся слава досталась Саше! Репортеров же не волнует, как закончился сам матч, им важно — кто на виду!» Ну, как говорится, каждому свое…» (Е. Атаров).

5. Хотелось бы видеть, наряду с известным конкурсом «Шахматного информатора» на лучшую партию и самую теоретически важную партию номера аналогичные конкурсы для партий женщин-шахматисток в каком-либо из журналов или на одном из шахматных сайтов. Возможно, это подняло бы интерес именно к творческой стороне процесса в женских шахматах, положило конец высказываниям о «типично женской игре», побудило авторов шахматной литературы чаще приводить примеры из творчества шахматисток в своих учебниках.

В заключение хотелось бы пожелать уважаемым шахматисткам дальнейших спортивных успехов, финансового и творческого благополучия. Нам кажется, что для развития женских шахмат текущий момент является благоприятным. Исторический успех Ю. Полгар в Вейк-ан-Зее, появление множества молодых талантливых шахматисток (назовём хотя бы Хампи Конеру (Индия), Жао Сю (Китай), Татьяну и Надежду Косинцевых) вселяют надежду в дальнейшее сближение уровней игры мужчин и женщин. Внимание средств массовой информации к персоне А. Костенюк говорит о том, что при желании женщина-шахматистка может быть весьма популярной. Наконец, возвращение к классическому контролю на важнейших турнирах акцентирует внимание профессионалов и шахматной общественности именно на творческой стороне шахмат. Осталось объединить усилия спортсменок, шахматных организаторов и руководителей для достижения цели, отказаться от устаревших стереотипов и потрудиться на благо Шахмат (без уточнения их принадлежности к одному из полов).

Список использованной литературы.

• 1. Шахматы. Энциклопедический словарь. — М., «Советская энциклопедия» 1990.
• 2. Энциклопедический словарь. — М., 1989.
• 3. «Методы шахматного обучения». Дворецкий М.И, Юсупов А.М. — Харьков, Фолио, 1997.
• 4. «Шахматы. Наука, опыт, мастерство». п/р Б.А. Злотника — М., «Высшая школа» 1990.
• 5. «Стратегия надёжности». Петросян Т.В. Серия ВШМ — М., ФиС, 1985.
• 6. «Давид Яновский». Воронков С.Б., Плисецкий Д.Г.. Серия ВШМ — М., ФиС, 1987.
• 7. «Борис Спасский» в 2 т. Крогиус Н.В., Голубев А.Н., Гутцайт Л.Э. — М., «Центральный коллектор научных библиотек», 2000.
• 8. «Пути совершенствования» Зак В.Г., 2-е изд. — М., ФиС, 1988.
• 9. «Моя система» Нимцович А.И. /пер. с нем. — М., 1984.
• 10. «Миттельшпиль» Романовский П.А. — М., ФиС, 1960.
• 11. «Воспоминания шахматиста» Кобленц А.Н. — М., ФиС, 1986.

Автор: Алексей Хаматгалеев, тренер высшей категории, международный мастер